Книга американского невролога о его пациентах с различными неврологическими нарушениями. Впечатляет и склоняет к философским рассуждениям о том, что такое человек, что есть норма, и что значит оставаться собой.
Первая история, давшая название книге, рассказывает о человеке, не просто потерявшем способность различать лица, но даже больше — способность узнавать предмет по его набору свойств — например, видя перчатку, он не может понять что это она, а описывает ее как соединённые между собой кожаные цилиндры.
Но если эта история вызывает мысль «ничего себе как бывает», то последующие — ещё пронзительнее и сложнее:
Остаётся ли собой человек, потерявший из памяти 20 лет своей жизни и не помнящий больше последних нескольких часов?
Какие глубины таит в себе наша память, если мозг способен вызвать у пожилой женщины звуковые галлюцинации с ирландскими песнями, которые она, переехав в детстве, осознанно и не помнила?
Особенно впечатлила история пациента с синдромом Туретта
Что касается органической основы, синдром Туретта и «туреттизм» любого другого происхождения … можно сравнить с редкими, гиперкинетическими формами летаргического энцефалита, а также с перевозбужденными состояниями при приеме L-дофы. По-видимому, во всех этих случаях в мозгу возникает избыток стимулирующих трансмиттеров, в особенности дофамина. Отсюда следует, что, регулируя дофамин, можно влиять на показатели возбуждения. Например, для того чтобы снять апатию у пациентов с болезнью Паркинсона, уровень дофамина следует повысить (именно так, при помощи L-дофы, мне удалось «разбудить» постэнцефалитных пациентов, что описано в книге «Пробуждения»). Неистовые же туреттики нуждаются в понижении уровня дофамина, и для этого используются его нейтрализаторы, такие как галоперидол.
Нервная система работает не так, как в норме — но что есть норма? Может ли существовать человечество, в котором нормальной была бы именно такая работа нервной системы? И вообще, если говорить про то, как по разному может она работать — где грань на шкале от нормы к болезни — кофе, витамины, ноотропы и далее к картинке с Карлсоном ( https://www.meme-arsenal.com/memes/108742e654416037860620649b119726.jpg ).
Тем более и больной с синдромом Туретта при этом получал от своей болезни не только минусы:
Он был известным барабанщиком-любителем, настоящим виртуозом, славившимся среди коллег и слушателей внезапными бурными экспромтами. Тики и навязчивые удары по барабану перерастали у него в изумительные импровизации, в ходе которых неожиданные, грубые вторжения болезни превращались в музыку. Туреттизм также давал Рэю преимущество в спортивных играх, особенно в настольном теннисе, где он побеждал отчасти вследствие аномально быстрых рефлексов и реакций, но главным образом опять же благодаря импровизациям, внезапным, нервным и, как он сам их описывал, легкомысленным ударам. Удары эти были настолько неожиданны, что почти всегда заставали противника врасплох.
и он в итоге даже жалеет о результатах лечения
В течение рабочей недели, принимая лекарство, Рэй остается, по его собственным словам, «солидным, трезвым дядей». Движения и мысли его неторопливы и обдуманны, без следа прежней порывистости, но и без каких-либо бурных импровизаций и блестящих идей. Даже сны его стали другими. «Сплошное исполнение желаний, – говорит он сам, – без всяких штучек и выкрутасов Туретта». Он не так колюч и находчив, из него не бьют больше ключом тикозные остроты и остроумные тики. В прошлом все его победы в настольном теннисе и в других играх, в прошлом и удовольствие от них. Рэй утратил инстинкт «побить и добить» соперника, а вместе с ним и склонность к соревнованию и игре. Исчезла внезапность «легкомысленных» ударов, всех застававших врасплох; пропали непристойности, грубая дерзость, вспыльчивость.